Густой волной волосы скользят по плечам и груди - нетерпеливым резким движением головы я отбрасываю их назад, привычно посетовав на себя, что опять не заплела косу, пока дочка спала или улыбалась погремушкам в кроватке. За окном так темно, и почему-то не зажжен свет в окне девятого этажа дома, что стоит торцом к моему: обычно там горит лампа с вечера до утра, включен компьютер и плечистый мужчина курит в форточку каждые полтора-два часа минут по пятнадцать. Надевает куртку,открывает окно, высовывается почти по пояс - и курит, курит, курит, пристально наблюдая за ближайшим фонарем. А я изучаю его, размеренно покачиваясь у окна под шум системника или под храп мужа за закрытой дверью. А дочка во все глаза глядит на меня, хотя, по моему разумению, после агукания-кормления-агукания-раздевания-купания-плескания-одевания-плакания-агукания можно бы уже реснички-то и сомкнуть часов на пять-шесть. Ан нет: взор ясен, ротик растянут в улыбке, ножки играют в велосипед - мечта, а не ребенок. Даром что три часа ночи.
Сегодня она сделала потрясающее открытие: если, лежа на коврике, задеть лапкой подвешенный за веревочку мячик, то он зазвенит и закачается. А если ударить, да посильнее - он вообще отлетит и будет болтаться. А если еще и ногой достать... Это восхитительно, ей-богу. И "на это можно зырить часами", да-да.
У меня замечательная дочка. Вот только я не знаю, как нам жить дальше, если... если...
Если.