...И я варю щи, и пеку шарлотку, и делаю горшочки с мясом. И Денис приходит домой, трепетно съедает все это и с блаженным видом заваливается на диван: я глажу белье и мы вместе смотрим "Великолепный век". Ах, какие там платья...
А послезавтра намечается праздничный ужин в тесном кругу: "ты да я, да мы с тобой". Дочке - два года, и она, наверное, будет уже сладко спать, когда мы начнем пить любимое вино и благодарить друг друга за нее.
И я пока не думала, что буду готовить, но знаю, что куплю в садик воздушных шариков, печенья для детей и тортик для воспитателей, и наряжу Вичку в новое платье, которое найду в магазине не сегодня-завтра, и буду гордиться ею.
Она наконец стала повторять слова. Ботинки - батити, птички - тиччч, шапка - тап, спать - пааа, и так далее. Да, многие дети в нашем возрасте уже неплохо говорят... ну и что? Зато моя Вика танцует, любит ходить в садик и умеет очаровательно улыбаться. Помогает мне мыть посуду, вешать белье, убирать игрушки. Ей нравится чистить зубки, смотреть в окно и разговаривать по телефону. И мы всему-всему научимся: и болтать будем хорошо, и карандаш держать правильно, и в горшок писать. Просто пока не время, наверное, и мы учимся-учимся, и все обязательно сделаем.
А я... а я безнадежно худею - и никак не могу переступить через ненавистную цифру. И я заказала маме, которая занялась вдруг Фаберликом, кучу каких-то кремов, и карандашей для глаз, и лаков. Мне хочется быть стройной, ухоженной, красивой. Мне хочется быть хорошей хозяйкой - и для этого осталось догладить гору белья и капитально отмыть полы. Мне хочется быть любимой - и иногда мне кажется, что он меня ненавидит, а иногда - что боготворит. И я никак не могу разобраться, что же между нами происходит шестой год, и от этого и грустно, и сладко, и интересно, и неспокойно. И я люблю его - взрывного, несправедливого, отходчивого, растерянного, обожающего дочку и млеющего от моей простейшей готовки.
Любит ли он меня?.. Ах, оставьте. Я до сих пор не знаю этого точно.