...И вновь все как-то трудно, и Вичка кашляет, и послезавтра - три года со дня свадьбы, и мы поедем на Валдай - туда же, где были в медовый месяц, а я не хочу-не хочу-не хочу, и после этих с майских его семья настроена против меня, и каждый потихоньку нашептывает ему, что я ему не пара, а мы вместе уже пять с половиной лет, и я ждала его два года, и я простила ему двухлетнее блядство с черт знает кем, и я родила ему ребенка, и я сделала ему тест на отцовство, чтоб он не сомневался, и я не тяну из него деньги, и я забыла о карьере ради того, чтобы он не тянул нас с дочкой один до ее трехлетия, и я спокойно и радостно отпускаю его с друзьями, и я звоню свекрови узнать, как у нее дела, и я не страшная, не жирная и не тупая, но я, черт возьми, ему не подхожу, потому что у меня, видите ли, один день было меланхоличное настроение и я не прыгала вокруг его матери и его брата с женой, придумывая различные темы для разговора, а тихонько играла с дочкой в песочнице или сидела в ноуте, пока та спала.

И в итоге он полночи рассказывал мне, какой он чудесный муж, как он старается делать все на свете ради моего уюта, и что он стал параноиком, боясь сказать что-то не так, и что он будет бороться за нашу семью, но он очень устал и больше так не может, и что его семья не говорила так ни о ком из его женщин, и что постоянно обновляющиеся гигабайты порнухи на его компьютере - это ерунда, а вот секса со мной ему что-то не хочется в последние две недели (к слову сказать, против минета на нашем дачном участке, куда мы на день уехали, он что-то не очень-то возражал), потому что ему кажется, что мне от него нужны только разборки и секс, и он чувствует себя использованным после пяти минут напряга в постели, и что он меня любит, и дочка у нас такая хорошая, и он такой замечательный отец, но он так устал, и все это по кругу, и я четыреста пятьдесят восемь раз слышала все это нытье, но у него не хватает фантазии прийти ко мне на помощь, когда дочь истерит, не желая укладываться спать, пока я его об этом не попрошу нижайше, и, видимо, если я однажды навернусь на лестнице и отключусь, не успев помолить его о помощи, я буду там лежать, пока не издохну к чертовой матери, но зато он сохранит в целости свои параноидальную гордость и будет потом у моего гроба жалеть себя и свой не до конца использованный потенциал идеального мужа.

Я слушала его вчера в темноте, почти до крови закусив губы и отвернувшись, и он выговорился, вдоволь пообвинял и поупрекал меня, досыта похвалил и пожалел себя, и сладко заснул в течение минуты, а я лежала до пяти утра, максимально отодвинувшись от него, и ненавидела себя за нерешительность и бесхарактерность, ведь мне надо было втупую собрать вещи, пока он был в кабаке с братом, который втирал ему свое видение нашей семьи, но мне же, блядь, некуда с Викой ехать, у мамы двушка на другом конце Москвы, где еще и мой брат сейчас живет, и слишком многое придется менять, и садик, и жизнь, а я только-только начала налаживать отношения с этой квартирой, и ерунда это все, бред сумасшедшего, у меня просто не хватает решимости поставить точку, я люблю этого идеального, мать его, мужа, я люблю его как никого, "до разрыва и до боли", как сказал мне Леша тогда, и к черту бы эту любовь, но я боюсь, боюсь, что, если уйду от него, то уже не вернусь и буду жалеть об этом всю жизнь, особенно потом, спустя годы, когда все мелкое и плохое забудется, и будет вспоминаться главное - наше знакомство, наше разлука - пусть и испоганенная потом, но неважно же уже это будет, - наша беготня с первым подгузником, наше первое укладывание в коляску, наши бессонные ночи у дочкиной кроватки, наша бытовка, наши прогулки, наши песни в машине, наши шутки, наши словечки, наши "фишки" и секретики, взгляды, ласки, слова, дыхания, сердцебиения и прочая чушь, что становится такой важной в старости, когда остается лишь вспоминать.