Я спешила туда 2-3 раза в неделю после занятий. Я чувствовала себя там желанной, любимой. долгожданной...
Я приходила, и они набрасывались на меня, сбивали с ног, мы все вместе падали в снег (в грязь, в песок - в зависимости от времени года) и барахтались в нем, смеясь и задыхаясь. Они теребили мои волосы, хохотали от моих гримас и боялись щекотки, к счастью, не зная, что я боюсь ее еще сильнее.
Еле-еле сумев от них отползти, я шла с повинной к воспитателям, здоровалась, мы перекидывались парой фраз, и они радостно уходили пить чай с сушками.
А мы все вместе качались на качелях, катались на санках, играли в салки, рассматривали деревья, рисовали птичек, рассказывали сказки, женили кукол и придумывали свои правила движения дорожного движения для машинок и танков. Иногда мы толпой ходили в кустики (ибо шортики-штанишки-юбочка жмут, и от этого хочется писать... причем всем сразу) и обсуждали, что "невкуснее" - овсянка или кабачковая икра.
В задушевных разговорах они мечтали о мамах и папах, и многозначительно вздыхали, ловя мой взгляд. Нескончаемые дискуссии по поводу цвета собственного стульчика или количества собственных подушечек ("ма-а-аленьких таких, но мягких-премягких!") на собственной кроватке всех в конце концов все же утомляли, и тогда вокруг меня сворачивались прямо на ковре одиннадцать 3-7-летних клубочков (двенадцатый ничего не слышал, я просто гладила его ладошку), и тихонько слушали какую-нибудь нескончаемую сказку типа "Снежной Королевы" или "Незнайки", сдобренную разными интонациями, завываниями и страшилками.
А потом начали приезжать новоиспеченные родители из разных стран. Американцы усыновили огненно-рыжего толстенького плаксу. Испанцы не смогли расстаться с рассудительной худышкой и ее братьями - юным автолюбителем и карапузом с толстыми губами. Итальянцы сумели-таки удочерить белокурую модницу, с четырех лет уверенную в своей неотразимости. Другие их соотечественники польстились на глазастых брата и сестру цыганской внешности с роскошными кудрями. Англичан покорил интеллегентный очкарик, увлеченный жизнью и психологией муравьев. Немолодая российская пара с превеликим трудом забрала-таки себе шестилетних близнецов, больных сахарным диабетом. А молоденькая украиночка сделала то, чего уж никто не ожидал: она увезла к Дону глухонемую девочку с необыкновенно густыми волосами и обаятельнейшей улыбкой, ослепшую в результате аварии.
Я не успела попрощаться лишь с одним человечком - чуть косоглазым мальчонкой, который больше всех льнул ко мне с самой первой встречи. Я испытывала к нему что-то новое, непонятное - захлестывающую нежность, потребность постоянно его видеть и отдавать всю свою ласку. Но однажды, придя в поредевшую группу, я узнала, что его забрала мать-зечка, вышедшая на свободу. о которой он очень не любил вспоминать. До сих пор больно, что не успели попрощаться.
И все же я счастлива, что разобрали ВСЮ группу - это редкость. Но немножко грустно, что почти все приемные родители - иностранцы.
Конечно, больше я туда не ходила. Не хотелось привыкать к новым малышам - я слишком любила тех...
Прошло уже почти три года. Они, конечно, не помнят меня, но я уверена, что в сердечках осталось что-то теплое, хорошее от их детского дома... И мне радостно, что частичку этих положительных эмоций им дала я.